Продовжуємо насолоджуватися книгами, що пишуться у рамках курсу риторики під керівництвом Олега Бондаренка. Цього разу - роман, сповнений пригод, океану, боротьби флоту з піратами, перемог та поразок.

Знайомтеся: "Звёздное море" Олександра Діденка.
Чи зможе останній корабель імперського флоту відірватись від піратів, чи змилостивиться над ним найжорстокіший з покровителів моряків Доун? Відповіді вже чекають на вас у новій частині "Звёздного неба"

Раптом ви не читали початок книги, то за посиланнями ви можете перейти до частини #1

Несмотря на количество пиратов, лишь одна пуля достигла цели, угодив в плечо смельчаку. Но когда ты один против толпы, разве может такая царапина тебя остановить? Можешь ли ты ее заметить?

Лаксман хотел спуститься на палубу, используя парус в качестве подушки, но запутался в нем. Внезапно раздались крики, и бравая, хоть и безоружная команда бросилась на преступников. Последние, отвлекшись на дерзкого военного, не смогли быстро сообразить в чем дело. Некоторых из них повалили и обезоружили. Между командой, частично получившей оружие, и обескураженными пиратами завязался бой. Неравный бой. Елевтерий бросился на помощь другу. Распутавшись, Лаксман бросился к штурвалу. Времени думать об уставе не было. Он просто знал что делать. Просто знал, что несмотря на отсутствующий парус, несмотря на дивный туман и неравный бой, у них есть шансы. Шансы спастись. Не победить. Но шанс надо использовать. Лаксман пробивался через пиратов, спотыкаясь о трупы своих. Боль в плече забирала у него силы, усыпляла, словно пары эфира. Но какая к черту разница, что у тебя болит плечо? Какая разница, когда ты переступаешь через трупы? Их боль не описать болью раны. Смерть больнее. Сама мысль о смерти вызывает боль, которая сильнее чем боль от любой раны. С каждым шагом тьма была все ближе. Она поглотила его.

В детстве каждый житель Валии читал сказки о героях и злодеях, которым приснился сон, в котором они видели звезду среди тьмы…

Он увидел море. Море, перетекающее само в себя. Холодное. В море плавали люди, в которых Лаксман узнал имперцев, он видел их и на своем, и на чужих кораблях флота Валии. Нет, они не плавали. Они и были морем.

— Пошёл ты, ублюдок. Почему этот чертов капитан решил помочь тебе, когда мы дрались?! Конечно, лучше ведь помочь его бесполезному дружку, чем своей команде!

— Но я не…

— Замолкни! «Но я не просил о помощи, он сам решил помочь!», — ты ведь это хотел сказать?! Не ты ли сейчас, вместо того, чтобы драться, просто идешь по палубе черт знает куда?!

— Я…

— Заткнись! Мы не желаем слушать оправдания нытика и ветоши вроде тебя, прокляни тебя Доун!

Вдруг, перед Лаксманом появился имперец. Он излучал тепло.

— Я понимаю, что ты чувствуешь. «Я не виноват. Я хочу сделать как лучше. Иногда приходится идти на жертвы». Я не буду тебя упрекать. Лишь попрошу спасти тех, кто еще не стал частью этого моря. Тех, кто еще жив. Прошу тебя, Лаксман.

На мгновение тепло исчезло. Лаксмана ошпарило.

Лаксман стоял за штурвалом. Корабль рассекал волны. Было слышно лишь удары лезвий, и шум канонады. Все тот же туман окутывал океан. Нет, что-то переменилось. Прозвучал залп пиратских орудий, но в этот раз ни одно ядро не достигло цели. «Повезло», — пронеслась мысль у команды, которая закончила битву. Несмотря на то, что у ублюдков изначально было численное преимущество, опыт и натренированность сыграли свою роль. Впрочем, всё было не так радужно. Половина команды валялась порезанной. Многие получили пулю промеж глаз в этом бою. Многие из выживших потеряли друзей, товарищей. Многие хотели бы оказаться на месте мертвецов, чтобы не страдать. И лишь немногие хотели продолжать эту безнадежную битву с пиратами. Над судном нависла тишина. Громкая тишина. Команда прикрывала уши, чтобы не оглохнуть. Тишина кричала голосом отчаяния. Кричала, что всё кончено, шансов нет.

Еще один выстрел пиратов. Еще один промах. «Опять везение? Наверное. Но что-то их резко покинула фортуна. И еще один выстрел. Снова промах. Прямо как в начале боя, когда этот туман только появился. Мы тоже не могли попасть. Но что изменилось? Тогда им было как-то наплевать на этот дьявольский туман. Но, видно, теперь он и им мешает. Дьявольский туман… может, дьявол и этих ублюдков оставил? Решил, что никто не достоин его покровительства? Возможно. Поможет ли это нам спастись? Да чёрта с два это нас спасет!» Каждый из имперцев размышлял в подобном ключе. Каждый думал о прыжке за борт. Не спастись, так хоть не сдохнуть от рук пирата! Умереть от моря, которое властвует над тобой, намного лучше. Умереть от того, чему посвятил свою жизнь. Моряки, даже состарившись, умирают не от времени. Они умирают от того, что за ними пришел Доун. Он всегда за всеми приходит. Что бы ты ни делал. Можно бежать, можно молить – не поможет… Доун – жесточайший из покровителей. Но и самый великодушный. Он единственный, кто помогает спастись. Спастись у него в сундуке. Он помогает ощутить мощь океана, помогает понять сущность воды. Он отвечает. Хотя, никто никогда от него не слышал ответа. Только шум волн.

— Чёрт подери этих пиратов и этот поход! Мы дрались, но что в итоге? Мы победили, и что с того? Мы все равно умрем! За нами флот пиратов! Даже если теперь этот туман мешает и им, какая к чёрту разница?! Их больше. Их корабли целее. Их команда целее. Мы потеряли парус. Мы не уйдем! — обреченно сказал моряк.

— Заткнись, салага! – прокричал, рассерженный Аббадон – с чего ты взял, что не уйдем?! Чего вы все так опустили головы?! Неужели вы солдаты? Неужели вы – те, кто победили в неравной схватке?! За что вы сражались?! За то, чтобы потом самим умереть?! Или может за своих товарищей?! Если вы сражались чтобы сдохнуть самим, то таким трусам не место во флоте даже посмертно! А если вы сражались за товарищей, за волю к жизни, за волю к победе, за гордость имперцев, то тогда задумайтесь о тех, кто сражался с вами плечом к плечу! О том, за что умерли они! За что они сражались! Они бились не просто так! Они тоже сражались за все это! И если вы умрете, тогда за что они сражались?! Какая воля, какая гордость в том, чтобы сдохнуть как крыса?! Ответьте мне, вы, ублюдки! Я вижу надежду. Сейчас, по нам еще не попали ни разу. Ни единого. И, несмотря на отсутствие паруса, они не сближаются. Нам попался хороший рулевой. Не знаю, почему, но мне кажется, что у нас есть шансы. Но один рулевой ничего не сделает! Так что вперед, за работу, ублюдки! – Аббадон кричал так, что, наверное, его крик можно было услышать на соседнем корабле. Но этот крик воодушевил команду. Они узнали в нем адмирала.

Экипаж оживился. Все перекрикивались, отдавали команды. Все начали так слаженно работать, будто муравьи перед бурей. Команда поверила, что, возможно, у них есть шанс. Едва ощутимый, но всё же.

Лаксман стоял за штурвалом. Он не понимал, почему-то, что он делает, помогает. Но он знал, что это помогает. И он знал, что делать. «Наверное, везет. Сегодня, ни смотря, ни на что, фортуна мне благоволит. Хотя, я бы сказал, что она пытается исправить свою оплошность».

Залпы пиратов не достигали цели. Почему-то Лаксман знал, что надо делать, чтобы избежать попадания ядер неприятеля. Он знал, как надо управлять кораблем, чтобы плыть как можно быстрее. Человек у штурвала вел галеон к течению.

Вода закружилась. Перед имперцами появился водоворот. Лица, переполненные надежд, исчезли. Их заменили лица, которые всё поняли. Им не спастись. Фортуна их окончательно покинула. Сперва туман, потом водоворот… Да что ж тут творится?! Неужели Доун решил посмеяться над ними? Команда думала об этом. Но Лаксман даже не вздрогнул, глядя в пучину. Он плыл прямо на водоворот, лишь слегка изменяя курс корабля.

— Ты что творишь, идиот?! Ты решил похоронить нас в пучине?

— Адмирал, разрешите обратиться и заткнуть вас на хрен! Все сейчас думают, что шанса нет. Какая разница, если мы умрем? Я просто хочу попытаться. Не более.

— Ублюдок. Даже если ты нас угробишь, я ж тебя на том свете достану! – сказал Аббадон, пытаясь показать ненависть, но в его голосе была слышна надежда.

Водоворот был все ближе. Он приближался как печаль. Как отчаяние. Как старость. Как смерть. Говорят, что водовороты – это речь Доуна. Что ж, если это так, то сегодня он чрезвычайно болтлив. Корабль начал крениться. В глазах команды можно было увидеть пустоту, узреть небытие. Корабль почти провалился в бездну… Вспышка. Вспышка отчаяния. Вспышка прощения. Вспышка тьмы. Команда закрыла глаза перед смертью. Лишь так можно понять, что есть смерть. Если смотреть в пустоту. Это боль. Это страх. Это ничто.

Они почувствовали резкий толчок. Ветер в лицо. Имперцы открыли глаза. Они не были на дне, а водоворот был позади. В нем кружились пять пиратских кораблей, как в адском котле. Остальные преступники вовремя заметили странное течение и решили не рисковать. Имперцы оторвались. Ненадолго, но все же оторвались. Они плыли. С поля боя их уносило желание жить. Или страх. Иногда эти чувства тяжело отличить. Но вот, пираты снова показались в тумане. Они были быстрее, чем раньше. Они начали догонять. Сказывалась разница в целостности кораблей. Это была гонка не на жизнь, а на смерть. И команда «Mauricefort» была явным фаворитом в этих гонках до сундука Доуна. Пираты приближались. Имперцы чувствовали дыхание смерти за спиной. Дыхание, наполненное холодом. Дыхание приближалось. Если пираты подойдут достаточно близко, то уже никакой туман им не помешает. Такое небольшое расстояние разделяло жизнь и смерть.

Сильное течение появилось перед пиратами. Оно перекрыло путь преследователям. Имперцы оторвались. Команда с недоверием выдохнула. «Мы спасены?» — спросил моряк, совсем недавно кричавший об обреченности этого корабля. Громкий и горький смех команды был ему ответом. «Я не знаю, что здесь происходит. Конечно, отлично, если мы спаслись. Но почему-то в этом я сильно сомневаюсь», — высказался неуверенным, но громким голосом адмирал.