Продовжуємо насолоджуватися книгами, що пишуться у рамках курсу риторики під керівництвом Олега Бондаренка. Цього разу - роман, сповнений пригод, океану, боротьби флоту з піратами, перемог та поразок.

Знайомтеся: "Звёздное море" Олександра Діденка.

В море плавали детали кораблей, ошмётки флагов, трупы моряков. Проплыв пару километров к юго-западу от бойни, можно было увидеть рыб. Они имеют привычку уплывать от шума… и опасности. Через темные тучи просвечивали тонкие лучики солнца, будто далёкие звёзды во тьме космоса, одинокие, маленькие, но освещающие путь морякам. Надвигался шторм, сильный ветер и мощные волны разносили следы битвы по всему океану. Скоро начнётся дождь, ливень, молнии. Потом явится ураган, опустошающий всё, чего коснется. Но будущее нас не интересует. Ведь сейчас, после битвы, остался одинокий корабль с флагом с изображенной большой буквой M, одной из ножек которой была буква L. Флаг одной из двух империй - Minus malum. Туман живописал силуэты еще множества кораблей. Их нельзя было назвать дружественными. Один из кораблей подплыл к нерушимому одиночке. Из тумана показался чёрный флаг, с черепом и двумя перекрещенными костями. Как лай гончих внушает страх загнанному зверю, так этот знак внушает страх людям, которым родители читают сказку на ночь. Знак пиратов. Отпетых ублюдков, не знающих ничего ни о чести, ни о морали, ни о жалости. Лишь деньги и бутылка крепкого, Вествалийского рома десятилетней выдержки и девки - вот всё, что им интересно. С пиратского корабля раздался громкий, глубокий голос, решительный и неторопливый.

- Не оказывайте сопротивления, иначе будете уничтожены. Вы не знаете количества наших кораблей, и не сможете оказать должного сопротивления. В ваших же интересах не рыпаться, к чёртовой матери! - не выдержав такого уровня вежливости, прокричал пират.

Корабль подплыл ближе, и пираты перекинули канаты, стягивая корабли. Команда имперского галеона решила послушать пиратов и не оказывать сопротивления. До поры до времени.

Бандиты перекинули трап на галеон. Удар трапа о борт прозвучал в ушах команды громче, чем любой пушечный выстрел. Чем любые штормы. Это был звук поражения. Пираты, некоторые хохоча, а некоторые уже прикидывая стоимость обмундирования имперцев, взошли на корабль. Экипаж галеона разоружили.

- Ну что, доигрались? Поиграли в патриотов, борцов с пиратством… и доигрались, да? Пора бы уже вам понять - не надо нам мешать. Ничего же хорошего не получится. И вот, очередной флот в щепки… А что с вами делать будем?

- Можешь убить, если так хочешь, ветошь ты дряхлая. Любой из нас изберет милосердную утробу океана, в качестве последнего прибежища, нежели попросит пощады у таких, как вы! - ответил адмирал флота.

- Что ж, если вам так угодно. Попрощайтесь с жи… - речь убийцы прервал выстрел из пистолета. Он упал, сперва пытаясь удержаться на коленях, но потому сдавшись. Его последними словами были "Ублюдки… кто предал!". Преступник упал. Он умер с открытыми глазами. Его лицо выражало испуг.

На поднятом парусе сидел одноногий юнец. В левой руке его дымился пистолет, а правой он подкидывал монетку. Пираты в ту же секунду наставили на него ружья. Малый посмотрел на приземлившуюся в его руку монетку.

Опять орёл. Значит, еще поживу. - сказал он, обрезав трос своей саблей, и парус зашелестел вниз. Тут же раздался залп пиратских ружей. Лаксман понял, что этот бой будет цвета коралла.

Двадцать один день назад

Лаксман шёл по улицам города. Тусклые фонари, заправленные керосином, освещали пустые, ничем не примечательные улицы и переулки. В окнах горел редкий свет. Он оказался у двери, из которой доносился шум, и уверенным, твердым шагом вошёл. Его деревянная нога неожиданно громко ударила об пол таверны, но шум голосов заглушил этот резкий тупой звук. Лаксман подошёл к столу, где сидели его друзья, и, показав хозяину три пальца, сел за стол.

- Здарова, сухопутная крыса – сказал, хохоча, бородатый мужчина средних лет, с длинными волосами и чёрными глазами, одетый в синюю форму, с погонами офицера мореходного подразделения Валийских штурмовиков.

- И я тебя очень рад видеть, Елевтерий, - ответила ему "сухопутная крыса", широко улыбаясь, будто ему нравилось такое прозвище.

- Вчера все прошло хорошо? – подал голос мужчина в синей форме с красными полосами и шляпой, что выдавало в нем капитана сухопутного подразделения Валийских штурмовиков.

- Ну, лучше, чем я думал. Мне очень повезло, что он трижды ошибся в конце. – Взгляд Лаксмана соскользнул на заголовок газеты, которую читал один из посетителей. Заголовок говорил: "Невероятный исход! Ничья в финальном раунде соревнования по…" дальше было не разобрать. Но Лаксман отлично знал о чем речь и без этих слов.

- Это все конечно хорошо, но что дальше? Каков план? – спросил Смарт, забирая из рук хозяина таверны три кружки грога.

Лаксман опустил взгляд и, порывшись в кармане, достал монетку, на реверсе которой был изображен лев, а на аверсе – герб Валии. "Таких монет уже не делают, да и заплатить такой нельзя" – сказал Лаксман, и привычным для него движением, в стотысячный раз подбросил монетку. Она, медленно обернувшись три раза в воздухе, плашмя упала на стол. Орёл.

- Ну, думаю в море выйти. Хочу приключений.

- Лакс, я знаю твое отношение к армии, но может все-таки присоединишься к моей команде? – в голосе Елевтерия послышалась надежда.

- Ты несёшь чушь. К военным, которые выставляют высокомерие за благородство? – ответил Лакс. Хоть он и сказал это громко, но хорошо знакомый с Лаксманом человек легко заметил бы в этих словах напускную уверенность, за которой скрывались сомнения.

- Ну, как знаешь. Если передумаешь – приходи, мы тут до завтрашнего вечера в порту стоим. Потом отправляемся.

- «Давайте сменим тему», — сказал Смарт, замечая нарастающее напряжение между этими двумя.

Лаксман и Елевтерий хором согласились. Весь вечер они, как ни в чем не бывало, общались на различные темы, шутили и пили грог.

Лаксман проснулся у себя дома… Голова болела, как будто об неё разбили мушкет, он отлично помнил всё, что вчера произошло. И тот серьёзный разговор с Елевтерием, и то, как они напились. И то, что было после того… но это уже не важно.

«Быть может, податься в военные – не такая уж и плохая идея. Я сказал – бред? Да если так посмотреть, какие еще у меня есть варианты? Податься в море на торговом судне? Какие там «приключения»? Деньги у меня всё равно есть, а в армии явно не заскучаешь, особенно в наши неспокойные времена».

Лаксман подошёл к столу, неспокойным движением взял дневник и достал из него ту самую монетку. Тяжелым, нерешительным движением подбросил. Монета подлетела до потолка, ударилась об люстру и упала на книгу. Орёл. Опять.

Лаксман поднял монетку и положил её нагрудный карман. Там её точно не украдут. После он взял карандаш и посмотрел в дневник. Он стёр число 99999, написал вместо него 100001. После он взял свою треуголку, висевшую на вешалке, и там же он взял пистолет с саблей. После того как он наконец-то снарядился, он окинул взглядом свою комнату. Её освещал яркий свет безоблачного неба, попадавший через небольшое окно и разгонявший мрак ночи как обычное подкидывание монетки разгоняло все сомнения Лаксмана. Он взял ключи и вышел на улицу по неудобным, большим ступеням. Лаксман жил над магазином, в котором продавались модели кораблей, как обыкновенных кораблей, так и выдающихся, уникальных. К примеру, там продавалась модель корабля «Superior», флагмана Валийского флота. Обычно, Лаксман бы застыл перед полкой на следующие полчаса, но в этот раз у него было определенное намерение. Он прошел мимо магазина и пошёл к причалу, где сейчас стояли корабли Валийского флота.

Подходя к причалу, Лаксман слышал всё больше шума и голосов, исходящих оттуда. «Ай! Джон, какого хрена! Ты чего коробки честным людям на ногу бросаешь?!», «Вира!», «Майна!», и еще много признаков активной работы, как будто муравьи восстанавливают муравейник после сильного ливня. Всем процессом руководили специальные ответственные за работу в порту люди. Лаксман подошёл к Елевтерию, стоявшему на палубе своего корабля и поздоровался. После недолгого диалога капитан протянул Лаксману руку со словами «добро пожаловать на борт. Иди собирайся, и дуй сюда. Работы еще полным-полно». Лаксман развернулся, и побежал домой настолько быстро, насколько позволяла ему деревянная нога. Зайдя домой, он взял свой армейский ранец и начал собираться. На дно ранца полетели потрёпанный, старый дневник, мешочки с порохом и патронами, принадлежности для чистки винтовки, перочинный нож. Перед тем как закрыть ранец, Лаксман спохватился и положил в него письменные принадлежности. "А вдруг будет время" – мелькнуло у него в голове.

Уходя, он последний раз окинул взглядом так полюбившуюся ему комнату, и решил, что обязательно сюда вернется. В доказательство этому он оставил тут свою коллекцию из пятидесяти моделей кораблей. «Обратного пути нет», проговорила щелкнувшая замком дверь.

Елевтерий был капитаном галеона "Mauricefort". Вычищенный, корабль блестел под лучами солнца. Три мачты, четыре палубы и шестьдесят орудий показывали силу города, в котором его построили, и преданность этого города империи. На марсах корабля стояли моряки, которых боцман приставил следить за работой. Остальные матросы считали их везунчиками, а между собой называли крысами. На двух батарейных палубах активно трудились канонир, и военные, которых он выбрал в помощники. Они проверяли пушки на боеготовность, всё-таки они не торговать плывут. Флоту надо было быть готовым к настоящей бойне.

Флот состоял из сорока трёх кораблей. Во главе, разумеется, сиял галеон "Superior", излучая величие и благородство. Много о нем ходило легенд. Некоторые говорили, что корабль достался адмиралу от самого морского дьявола, и был проклят. Кто-то, наоборот, утверждал, что ничего особенного в нем нет, просто дорогой корабль под хорошим управлением. Но никто не отрицал того, что этот галеон давно вошёл в историю как гордость Валии, принеся Империи, которая им руководила, много важных побед. Чего только стоит битва при Минтиксе, где дюжина имперских кораблей во главе с "Superior" взяли целый защищенный форт и захватили город. На юте галеона стоял адмирал Аббадон.

Как-то встретил я пирата,
борода черна как мрак.
Заглянул ко мне в глаза он,
и увидел там лишь страх

- напевал Адмирал. Никто не знал ни что это за песня, ни откуда он ее знает.

По прибытии на корабль, Лаксман получил форму. "А синий цвет мне идёт" – оценил он её. Достав из рюкзака военные принадлежности, он повесил их на лямки. После Лаксман решил осмотреть корабль. До отплытия был час. Неясно, откуда взялась такая глупая традиция, но выходить в море утром, или даже днем было плохим знаком в Calidum Oceanum. А в Валии, даже среди высших чинов и сословий, часто можно было встретить суеверных людей. Адмирал был одним из таких, и если кто-то осмеливался спросить у него, почему он верит в такую чушь, или высказывал соображения о неэффективности таких действий, то первым и последним доводом, который слышал такой человек, были слова Аббадона: «Что ж, мил-человек, за все годы моего командования эти приметы флот не подводили, а на тебе, к слову сказать, я что-то адмиральских погон не вижу».

Проскитавшись по кораблю и вдоволь изучив каждый его уголок, Лаксман поднялся на палубу. Вот-вот капитаны кораблей должны начать свою речь перед походом, поднять боевой дух команды, всё такое.

Из каюты капитана вышел Елевтерий и поднялся на ют.

- Матросы и солдаты, мы идем в поход. В бой с теми, кто нарушает единый для всех закон, кто не гнушается применить силу в отношении слабого. Мы идем на войну с пиратами. Враг суров, опасен, и, что самое страшное, безжалостен. Нас ждет смерть и позор, если хоть кто-то из вас, ветошей палубных, даст слабину. И может вас позор и не пугает, но рассчитывать на плен, если проиграем, нам не приходится. Лишь на покой в сундуке Доуна. Так что вперед к работе, если еще жизнь дорога.

Вскоре закончили речи и остальные капитаны. Зашелестели паруса, и сорок три корабля отправились на бойню.

В первые дни все было спокойно. Погода была ясной, и создавалось ощущение, что битвы уже не будет, что все разойдутся с миром. Некоторые солдаты уже посмеивались с часовых, усердно смотревших в свои подзорные трубы. Но все понимали, что битве быть. И шутки вояк были лишь попыткой снять напряжение, с каждым днем нарастающее в команде. Вопрос лишь в том, где и когда. Уже двадцать дней прошло с момента выхода флота в море… и ничего.

Двадцать первый день всё поменял. Часовые корабля «Desperato», что шёл во главе колонны, подали сигнал о том, что они заметили противника. Это было уже почти на границе империй, да и припасов оставалось около половины, так что, если пираты уплыли бы дальше, флот бы повернул назад, так и не достигнув цели. Но вот они, пираты, злодеи, негодяи и, по совместительству, цель похода. На кораблях, словно муравьи, забегали солдаты и матросы. «Пушки на нижней деке зарядите ядрами, а на верхней зарядите цепными книппелями!» - скомандовал Елевтерий.

Пираты, увидав флот, решили принять бой. Первый залп пришелся по «Desperato». Пока что стреляли лишь задние корабли пиратской колонны. Галеон, выстояв пару попаданий, ответил четким залпом из всех орудий. Выстрелы пришлись точно в цель. Мачты пиратского галеона сломались пополам. Множество ядер угодило ниже ватерлинии. Первый пиратский корабль пошёл ко дну. К Валийскому галеону подтянулись те, что были чуть позади. Боевой дух имперцев был на высоте. Но и пираты тоже не стояли на месте. Намечалась настоящая бойня. Залпы гремели не останавливаясь. В пользу Валийцев были и опыт бойцов, и численность. Пиратские корабли тонули один за другим. И в момент, когда победа была близка, из ниоткуда появился туман. Плотный туман. Имперские галеоны видели лишь смутные силуэты пиратских кораблей. Они начали бить мимо цели. Редко можно было заметить хоть какой-то эффект попадания. А вот пираты как будто и не видели туман. Их меткость ничуть не изменилась. И вот, из сорока трёх галеонов флота остались лишь двадцать. Сильный северный ветер подсказывал, что пора отступать.

Адмирал, будучи опытным в своем деле, понял, что в таком тумане координация между кораблями невозможна. Потому он отдал приказ опустить паруса, задать всем кораблям курс на Норд. В этом тумане у них шансов нет.

Корабли уплывали из тумана, будто стадо овец убегает от волков. Многие корабли были уничтожены. Но им ничего не оставалось. Только плыть, не обращая ни на что внимания. Многие пытались отстреливаться и вскоре понимали, что это не помогает. Лишь занимает руки.

Вдруг огонь сконцентрировался на «Superior». Первый залп пришелся ниже ватерлинии, из-за чего корабль начал быстро тонуть. Кораблю Лаксмана, что был ближе всех, надо было подобрать адмирала и офицерский состав, которые попрыгали за борт. Пока адмирал и офицеры поднимались по канатам, спущенным к ним, те, кто не покинул судно, выстроились перед адмиралом. Капитан корабля приказал отдать честь. Как бы Аббадон хотел остановить время вокруг, и посмотреть на погружающийся под воду галеон. Попрощаться, как с хорошим другом. Но времени не было. Адмирал принял командование «Mauricefort». Но вот зараза, ветер начал стихать. Это было знаком полного поражения. От великого флота осталось всего три галеона. Они заняли круговую оборону, если так можно назвать этот дивный треугольник. Силуэты пиратских кораблей окружили остатки флота. Началась ожесточенная перестрелка. Имперские корабли, хоть и обладали лучшей командой, ничего не могли противопоставить дивной точности пиратов. Спустя несколько залпов, на воде остался один лишь «Mauricefort».

В море плавали осколки кораблей, ошмётки флагов, трупы моряков…